– Прости, я повела себя глупо. Испугалась драки, вот и ушла.

– Все правильно, но мне было... Ладно, не бери в голову. Встретимся завтра, Рита?

– Да. В это же время. Только теперь я подъеду к тебе.

Не успела положить трубку, снова звонок. Герман:

– Рита?.. Молчишь, значит, ты. Рита, я хочу сказать тебе...

– Не надо. Пожалуйста, ничего не говори. – Она рассиропилась за сегодняшний вечер второй раз. – Я прошу тебя. Не начинай все заново. У тебя наладилась жизнь? Дай мне наладить мою.

– Ему я тебя не отдам.

– О боже! Ты не имеешь права распоряжаться мной!

– Рита, я люблю тебя. Это правда. Слышишь?

Она положила трубку, всхлипнула:

– Я тебя тоже. Ну, почему? Почему? Что б ты пропал!

Герман не слышал, но ответ почуял. Уверовав, что скверные полосы в жизни закончились, что начинается новый этап, он рухнул на диван в гостиной и заснул крепко, как давно не спал.

После занятий Света готовилась к зачету в библиотеке, а когда вышла на улицу, уже стемнело. Хотела поймать такси, но народу было полным-полно, час, когда все торопятся домой с работы. Впереди Светы то и дело люди перехватывали машины. Даже когда она останавливала такси, в салон забирались другие. Наглый народ! Вчера по совету Марата она попросила водителя проводить ее до дверей, а он:

– Найди себе помоложе, мне некогда.

Он что вообразил, старый верблюд? Рассердившись, Света плюнула на такси и отправилась пешком. Многие не выносят шумихи больших городов, а Света от нее в восторге. Залюбовалась неоновыми рекламами, бегущими по проспекту автомобилями, ускоренный ритм жизни поднял настроение. А дома кавардак, который нет охоты разгребать и, она подозревала, охота не появится, поэтому не торопилась. Не повезло ей с братом: как акциями заведовать – так он, пожалуйста, а как сестре домработницу нанять – не догадался. Купив по дороге пирожок, она добралась до площади, на скамейке ела. Кто-то устроился рядом, да так близко, словно скамья вся занята, только рядом с ней свободное место. Она повернулась всем корпусом, чтоб шугануть нахала на другой край скамейки... и обомлела. Бомж! Опять! Света сделала рывок, но он удержал ее за полу пальто:

– Девочка, подожди!

Света бухнулась назад, замерла. Он откашлялся, не отпуская ее, а Света, сообразив, что надо закричать, позвать на помощь, открыла рот... Бомж упредил:

– Девочка, не ори, не стоит.

Герман намеревался проведать и сестру, как-никак был в двух шагах от нее, но подозрения подтвердились, планы резко изменились. В своем городе он не стал выяснять у знатоков, прямиком в Ростов рванул. Обратился к ментам, мол, консультация нужна. Доллар – магический прямоугольник, два мента мигом притащили в кафе специалиста по баллистике, тот, повертев снимки, сделанные на принтере, сказал:

– Похоже, глушитель. А более крупные снимки этой штуки есть?

– Вот. – Герман отдал несколько листов.

– Глушитель, – уверенно заявил баллист.

– Точно? – допытывался Герман. – Вы не сомневаетесь?

– По таким некачественным снимкам определить сложно, но возможно, – набивал себе цену баллист. – Смотрите... здесь просматривается резьба. Видите дугообразные черточки? Они едва заметны, размыты, но определимы. Ракурс удачный. Да и вообще, извините, я в состоянии опознать глушитель.

– А к «беретте» он подойдет?

– Тому, кому надо, глушитель подойдет хоть к «беретте», хоть к «вальтеру», хоть к «макарову».

Герман поблагодарил за консультацию, расплатился и распрощался. Нет, не в том он состоянии, чтобы навещать Светку. Итак, глушитель был в сумочке Беллы, значит, пистолет тоже. Да, у нее была причина смертельно испугаться, когда случайно выпал глушитель и попал в руки милиционера. Хороша подружка! Но не ее ножки входили в кабинет. Чьи же? Обуви Герман на кассетах не нашел, чтобы сравнить с теми туфлями, что были на ногах, которые заходили в кабинет.

Колеса мчали его к Белле, слишком уж не терпелось учинить допрос подружке, она должна знать, кто выстрелил в отца. Герман был полон решимости вывернуть Беллу наизнанку, но имя получить сегодня же. Подъехав к дому, посигналил, она прилетела на зов:

– Герман? Я уж подумала, ты сердишься на меня, не знала только за что.

Потрясающая интуиция, как у зверька перед землетрясением. Он притянул ее, сжал, она аж охнула, и впился в губы. Страсть должна выглядеть правдоподобно, ведь Белле предстоит попасть в западню.

– Собирайся, – сказал. – Я завтра свободен, проведем вместе ночь и день.

Когда она умчалась, сплюнул и процедил:

– С-сука конченая.

Вскоре он вез ее к себе.

В это время бомж с беспардонным любопытством разглядывал Свету и не произносил ни бэ ни мэ. Первый испуг прошел, девушка залепетала, страшно волнуясь:

– Что вы хотите? Здесь люди, вы не сможете меня изнасиловать... светло...

– На хрен ты мне сдалась, чтоб я тебя... Умора! – прохрипел бомж и заржал, покашливая.

– Вы... убить меня... хотите? Я знаю, вы меня выслеживали... Вы маньяк. И вам надо лечиться. Я дам вам денег... то есть мой брат даст...

– Слушай, заглохни! – сипло зарычал бомж.

Света послушно «заглохла», панически хлопала глазами и ждала. Он не торопился, достал из кармана бычок от сигареты, чиркнул спичкой, с наслаждением вдохнул едкий дым.

– Ну? – покосился он на нее. – Тебя Света зовут?

– Д-д-да.

– Забодался я за тобой шнырять. Да не трепыхайся, дуреха. Я с приветом к тебе. От Егора. Знаешь такого?

– Егора?!! – вскрикнула Света и тут же зажала рот обеими руками. – Егора... Но ведь он...

– Все точно, – согласно кивнул бомж. – Покойники не оживают, девочка. Только ты не визжи, а? Меня загребут из-за тебя.

– Не буду, не буду, – заверила шепотом Света. – Какой привет?

– Егорка, скажу тебе, клевый пацан. Был. Он накарябал писульку и просил тебе передать. Я проносил ее в ботинке и... где она только не побывала. Если тебе рассказать, ты и читать не станешь.

– Стану! Давайте записку.

– Не спеши, – повысил голос бомж. – Ты девочка хорошая, Егор сказал, что бабок отвалишь мне за писульку. Видишь мое бедственное положение? С утра не жрамши. Ты вот тут пирожок ела, а знаешь, каково мне было зырить на хавку? У меня кишки в морской узел связались...

– Я дам вам денег. – Света принялась шарить по карманам, отовсюду вынимая деньги и ссыпая их в подставленные грязные ладони. – Вот, берите.

Бомж уткнулся в купюры, бумажки аккуратно сложил, пересчитывал мелочь, а Света нетерпеливо ерзала.